Пик Амангельды в мороз – 4000 м. (25 января 2015 года)
Заползи мы по классике на ребристую вершину имени Амангельды в летне-осенний сезон – так и пространный отзыв на основе этого не стоил бы и выеденного яйца. Хоть и там кое-кто однажды погиб – маршрут на эту столь «изъезженную» скалистую вершину настолько исхожен всеми, кто горазд и кто не горазд тоже, что информации о том, «как залезть на Аман по 1б?» или «что это за «телевизор» при восхождении на гору?» навалом. Имеется ее вдосталь и в интернете и в околоальпинистских кругах и, наконец, скоростной декабрьский забег памяти Букреева до подвершины прославил данную гору для интересующихся ох как знатно. Вот же в разгар лютой зимы действо становится уж куда «интереснее».
Технически различий не так уж и много – то бишь, все хрестоматийные радости зимнего альпинизма до 5000 метров в наличии – но вот эмпирические ощущения и общая атмосфера разнятся значительно.
Выехав с раннего темного утреца в сторону заснеженных бастионов к югу, мы, ведомые маневрами аккуратного водителя, припарковались выше Чимбулака в момент, когда уже начало чуть светать и где нас сразу нагнал энергичный Данияр, «вынужденный» ранее немного задержаться. Мужицкий состав – как на пик Молодая Гвардия 2,5-летней давности за один день – идентичен. Довольно символично.
Юрсен жадно срывается первым в сторону ущелья, пока наша троица возится с рюкзаками и далее неспешно, разглядывая монументально-холодную красоту январских гор, топает в сторону Мынжилков. За пиком Октябренок Даник тоже торпедой отрывается, нагоняя ведущего, пока оставшиеся двое степенно идут и дышат всё холодеющим воздухом, стряхивая появляющуюся изморозь на одежде от сочных выдохов. Одноцветный, неуютный, но по особенному прекрасный пейзаж припорошенных снегом мертвых скал подавляет и одновременно отчищает сознание.
На плотине разогреваемся чаем с параллельным осознанием, что крайние конечности верхних и нижних пятерней без движения начинают неметь и колоться иглами. Наблюдаем как ведущая двойка без подобного нашему мини-привала топает в сторону Альпинграда. Отправляемся таки следом. Ежели при выходе из автомашин мы чуть бахвалились не столь холодной температурой воздуха, здесь же у начала подъема до некогда традиционной стоянки палаточных хижин воспринимаем непреложный факт наличия в округе всех удобств и роскоши январской жары. Дубак. Покуда солнце еще не встало полностью, острые когти звенящего мороза пробираются отвратительной настойчивостью в ботинки и перчатки.
« -Ну что, боец, полезешь на вершину?»
« -В конце января, в момент резкого похолодания, в воскресное утро спящего в топкой неге города, на 4000 метров, перед лицом 3-ьей Мировой? Да всю жизнь мечтал и грезил по ночам!»
На Альпинграде происходит закономерный привал на основательное чаепитие и легкий перекус. Горячий напиток любого типа здесь и сейчас – это сакральная амброзия. Познается все бытие в сравнении и что имеем, знамо, не храним – м-да, да, помним, помним. Тишина гробовая расстилается вокруг, пробираясь за шиворот, успокаивая.
Выползает из под гребня спасительное солнце. Однако, пришедшие ранее нас на стоянку реактивные мужики уже греясь отбивают на зацементированном снегу отточенный ирландский степ. Хороший ритм. Картина маслом – Юрсен с Даником танцуют, Мы с Серегой чаевничаем, наблюдая. Всем – хорошо. Но вдруг подскакиваем стремглав всей четверкой, собираем пожитки и карабкаемся в сторону искомой скалы. Движение – жизнь… и тепло.
Но, даже двигаясь усердно, вынуждены мы постоянно волевым намерением двигать пальцами рук и ног, спасая оные от обморожения. Солнце, инверсия, пока временное отсутствие ветра – но “до лампочки” – температура в -14 *С. А еще нет то и 4000 метров.
Ветер сдул и сдувает остервенело и тщательно снег по маршруту нашего пути, оставляя лишь заиндевелый жесткий фирн. Тропить вообще не приходится, однако, еще не дойдя до ключевого кулуара, начинаем выскабливать ботинками ступеньки в поверхности твердой наледи. Юрсен в авангарде выполняет роль основного фрезеровщика.
Ветер крепчает. Солнце светит. Шумно. Морозно. Дьявольски красиво – дух захватывает – во всех сторонах по склону, переливаясь через скалы и гребни волнами несется плотная высокая позёмка, обжигая при приближении лицо острыми льдинками. Метель и солнце одновременно.
Замыкающий Данияр, не имея у себя в закромах кошек, выбирает разумный выбор остановить свой высокогорный путь до точки входа в кулуар, покрытый наледью и заканчивающийся внизу обрывом. Мы, оставшиеся владельцы когтистых лап, в шесть ног таки продолжаем выдалбливать ступени в фирне до скального ключа, где и одеваем кошки и каски, дубея от ледяного ветра.
Вроде бы и “банальная” 1б, так как скальный участок непродолжителен и легок, зацепы доступны и просты, но срыв при дороге вниз и скат далее чреваты таки фатальными последствиями. Веревка для спуска крайне желательна.
Вершина. Холод. Великий мороз. Вспоминаю мимолетом давнее соло-восхождение сюда летом – как будто в прошлой жизни. Это была медитация… Панорама на триста шестьдесят градусов жестоко пронзает все доступное чувство прекрасного. Пик Орджо монументом властвует над округой – смотришь с одной революционной горы на другую гору, чествующую восстание. Забавно. Ветер мечет и рвет. Белое полотнище флага (с занятной росписью) на макушке содрогается как паралитик под приступом. Далекая равнина утонула в белесом болоте вспученных облаков. Адский мглистый котел.
А здесь, на узкой вершине имени Амангельды Иманова с 4000-метровой высотой, с убийственными обрывами по сторонам, под ярким полуденным январским солнцем, распоясанный ветер играет свою лютую симфонию вселенской беспристрастности.
***
пик 28 Героев-Панфиловцев 4120
траверс пиков Абая 4010 м и Хрищатого 3970 м
