-//-

       Это нижепоследующее в конце статьи, стихотворное детище, как некая аллюзия Маяковскому таланту, было навеяно дурным порывом на леднике имени Маншук Маметовой при восхождении на одноименный пик этим летом. Острая потребность в восприятии себя целым, пробудившимся, забывшим вчера и начихавшим на грядущее завтрашнее, а также желание почувствовать себя без лицемерных масок, сорвав с всю напускную шелуху, дышать полностью ментально обнаженным – причина того поступка, не имеющего оправдания ни в каких разумных рамках, социальных, родственных, товарищески-спортивных или, просто, в принципах самосохранения.

В те два дня постоянно в голове играла песня Лето:

       Разбитая до онемения правая кисть и пару незначительных растяжений суставов в ногах были справедливой ценой за использование только двух опор на ботинках в кошках и одного неподходящего для данной затеи прямого ледоруба. Инструмент этот без специального, шиповатого, расположенного под острым углом конька, без правильной балансировки с утяжелением на верхней части, без удобной гарды под руку, затупившийся и не загнутый в дугу ледового инструмента вынуждал тогда до посинения выдалбливать каждую спасительную щель в монолитном льду, дабы иметь хоть кукую-то верхнюю опору для рук. Уже в прохождении половины пути на стене любого права на ошибку не было, страховки ведь и нет, а жить мозг хотел неистово. И больше там нервы резало скорее другое – каждый раз, вдалбливая передние зубы кошек тремя-четырьмя ударами в лед для более глубокого залегания двух опорных когтей, я, рассчитывая на последний уже удар перенести далее опору тела, вдруг этим заключительным вбиванием срывал верхний слой ненадежного льда и с холодом в желудке осознавал, что было бы, если б доверился ему в этом месте ранее. Абстрактное мышление – оно такое Мышление, я Вам скажу, что только дай ему, дьяволу, волю.

       Промучив монолитно-откосную стенку в метров сорок, и, распластавшись на узкой полке в конце борьбы, вскоре встретил и воссоединился с дорогой глазу группой альпинистов под верховенством Юрсена, что разумно шла по стандартному 2А-маршруту.

       То, что ты скинула на меня валун в кулуаре – это совершенно закономерно и естественно, когда плетется уставшая группа. Но вот инстинктивно среагировав и отскочив, я неосознанно оперся в прыжке об скалу на разбитую руку. Внутренние ругательства так и сыпались невербально. При заползании на стелу пика совершенно искренне поцеловал холодный вершинный камень горы в благодарность за ту проверку, что устроила вертикальная формация. Один из лучших дней был в жизни именно тогда.

       По возвращении в город проходил неделю с периодически необоснованным кровотечением из носу и резкими головными болями. Электроэнцефалограф показал необходимость в покое и сне. Подлечился-подлатался, пропустив расслабляющую прогулку банды на озеро Примул и пик Астроном, однако по итогам умнее не стал ни капли.

       P.S: Сереге благодарность за то, что не расписывал этот момент преждевременно в том своем отчете ранее.

«Существует механизм, — начинает рассказывать ей та. — Я читала о нём. Ты знаешь, как мозг справляется со стрессом, Лени? Он качает в кровь различные стимуляторы, вызывающие привыкание. Бетаэндорфины, опиоиды. Если это происходит достаточно часто и долго, то ты подсаживаешься. И никак иначе»*.

*«Starfish» by Peter Watts

Ода страху

Страх без сомненья полон жизни яркою

В его оковах мозг поет фатальную элегию судьбы

И разгораясь в панике бредовой лихорадкою,

Тщетно стремиться чугунное взять тело под узды.

Но волевых потуг как же скудна сизифова попытка

Остановить дробь сердцебиенья рокового,

Лишь верным будет здесь предаться без остатка

Всесокрушающему пеклу жажды нового

И опыта, и чувства бренности святая отпечатка.

Ведь сласть от осознания себя в моменте цельном

Пред ошеломляющим забвеньем с бледным ликом гибели

Есть подобающая расплата в том занятье славном,

Где страсть мы от выявленья границ телесных токмо видели.

Смерть пылкая – она всегда ведь рядом, дура верная,

И коль Вы отвращаете мучительных напоминаний этой скорой встречи,

Мне ж больше по душе здесь та привычка скверная,

Самозабвенно ношу трепетного страха водрузить на собственные плечи.

Покуда тут единственно возможным способом для осязанья жизни

Давно уж был, до сих пор есть и дальше будет только шепот смерти.